| dc.description.abstract | Имя ученого обычно не вызывает живых эмоций. Рассеянный чудак, отрешившийся от грешных земных радостей, укрывший от современников свою душу за частоколом холодных формул или специальной терминологии,' не таким ли часто представляют себе труженика науки? И уж если не останавливается надолго, а лишь скользит внимание века по фигурам представителей точного знания и естественных наук, связанных с общественным производством, то что остается на долю гуманитариев, а среди них' для тех, кто изучает полусказочный Восток минувших эпох? Нужно ли вообще это направление в науке, думают иные, и для чего? Вопрос законный, и в том, что он возникает, в большой мере повинны мы сами, востоковеды. Наша область науки, не всегда работающая на уровне своих задач и часто ниже меры предоставленных ей возможностей, находится в долгу перед страной, которая хотела бы видеть ее жизненно необходимой, огорчаться ее неудачами и радоваться ее успехам. Наряду с общим улучшением стиля нашей востоковедной работы нужно, как представляется, систематически рассказывать широкому читателю о наиболее ярких умах и открытиях востоковедения, и не сухой очерк, а повесть от сердца к сердцу,? вот что введет в обиход нашего общества новые имена и события, обогащающие его внутренний мир, его духовный потенциал, его культуру. Обзор того или иного жизненного пути может не только оказаться поучительным для воспитания молодых сил в науке; он дает случай показать, что и востоковедение, подобно другим отраслям общественной деятельности, имело своих подвижников, которые в советское время приумножили славу отечественной науки и многое сделали для того, чтобы'к штыку приравнять перо'. Их целеустремленность не вела к отрешенности; земной мир, давние тайны которого они разгадывали, был для них единственным источником вдохновения и творческой радости. | |
